Каким был идеал женской красоты в эпоху Возрождения?

Начиная с XV века церковный аскетизм в культуре стал постепенно сходить на нет. Светская жизнь приобретает все больший вес и активно вторгается в искусство. Итальянские гуманисты заново открывают для Европы каноны античной красоты. Вместе с ними возвращается и внимание к человеческому телу как таковому. Нагота все чаще появляется на картинах светского содержания.

Мастера Раннего Возрождения еще не слишком удаляются от средневекового идеала красоты: «Венера» Боттичелли обладает знакомой хрупкой фигурой с покатыми плечами. Однако с появлением так называемых «титанов Возрождения» - да Винчи, Микеланджело, Рафаэля - идеальная женская фигура преображается. Теперь это - статная, полнокровная, «телесная» женщина высокого роста с широкими плечами, широкими бедрами, полными руками и ногами.

Мощные торсы женщин Микеланджело издалека нетрудно спутать с мужскими. Воспевание телесной полноты - символа жизненной силы - достигает апогея в картинах Тициана и Рубенса.

Астеничные грудки средневековой красавицы теперь не в моде. В цене оформившаяся грудь зрелой женщины, желательно познавшей радость материнства, но при этом не дряблая. Хотя, конечно, по нынешним «силиконовым» временам даже груди пышнотелых красавиц с картин Рубенса покажутся достаточно скромными. Одним из канонов красоты являлась и белизна персей. «У нее белая шейка, а под ней две груди, украшенные и испещренные голубыми жилками» - так воспевал свою даму Ганс Сакс. Одежда дворянок обзаводится смелыми декольте и поднимающими грудь корсетами и лифами.

Полную «обнаженку» сначала разрешалось рисовать лишь на античные сюжеты. «Уместной» обнаженная грудь считалась и у кормящей Девы Марии. Это привело к тому, что картины заполонили Дианы, Венеры и Мадонны (вид груди последней вряд ли вызывала у зрителя набожные чувства), в которых современники узнавали вполне конкретных красавиц, зачастую жен и любовниц привилегированных особ.

Тесное платье готики сменяется объемным, талия занимает естественное положение. Широкие рукава и юбка, тяжелые ткани (атлас и бархат) добавляют женской фигуре весомости. Именно в это время появляется новое слово «grandezza», означающее величественную, благородную наружность.

От средневековья остается мода на высокий лоб, плавность линий которого не должны нарушать даже брови (их часто выбривали). Волосы же «выпускаются» на свободу. Теперь они должны быть обязательно видны - длинные, вьющиеся, желательно золотистые

Писатели Возрождения о женской красоте:

«Ценность волос настолько велика, что, если красавица украсилась золотом, жемчугом и оделась бы в роскошное платье, но не привела в порядок свои волосы, она не выглядела ни красивой, ни нарядной... волосы женщины должны быть нежными, густыми, длинными, волнистыми, цветом они должны уподобляться золоту, или же меду, или же горящим лучам солнечным. Телосложение должно быть большое, прочное, но при этом благородных форм. Чрезмерно рослое тело не может нравиться, так же как небольшое и худое. Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна: кожа должна быть слегка красноватой от кровообращения…

Плечи должны быть широкими… На груди не должна проступать ни одна кость. Совершенная грудь повышается плавно, незаметно для глаза. Самые красивые ноги — это длинные, стройные, внизу тонкие, с сильными снежно-белыми икрами, которые оканчиваются маленькой, узкой, но не сухощавой ступней. Предплечья должны быть белыми, мускулистыми…».
(Аньоло Фиренцуола «О красоте женщин»)

«…полные женщины заслуживают предпочтения хотя бы ради только их красоты и величия, ибо за эти последние, как и за другие их совершенства, ценят. Так, гораздо приятнее управлять высоким и красивым боевым конем, и последний доставляет всаднику гораздо больше удовольствия, чем маленькая кляча«».